17 марта нынешнего года исполнилось 30 лет с момента проведения референдума о сохранении СССР. ИСПИРР и молдавское отделение Изборского клуба организовали на платформе Zoom онлайн-конференцию под названием «Референдум 1991 года: можно ли было спасти Советский Союз?».  Ее участниками стали историки и правозащитники из России, Латвии, Литвы, Эстонии, Молдовы и Приднестровья. Многие из них были непосредственно вовлечены в события тридцатилетней давности.

 

Директор ИСПИРР Игорь Шорников, открывая обсуждение, отметил, что с позиций сегодняшнего дня сложно представить ситуацию, когда у населения, например, США, Германии или той же Румынии спрашивают мнение о сохранении государственности.  Уже сама формулировка вопроса на референдуме 1991 года – «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» - говорила, по мнению Игоря Шорникова, о том, насколько далеко зашли процессы дезинтеграции страны. Она не допускала сохранения СССР в прежнем виде. Проведение референдума, таким образом, стало еще одним шагом по развалу Союза.

 

Как известно, в нем не приняли участия прибалтийские республики, Молдавия, Грузия и Армения. Но часть населения (в Молдавии это было больше 940 тысяч человек) там все-таки проголосовала, и везде люди в подавляющем большинстве высказались за сохранение СССР.

 

Руководитель Института обратил внимание, что и сегодня еще можно наблюдать отголоски той информационной войны, которая велась против сохранения Советского Союза. «Кто-то говорит, что сохранить державу можно было только с применением военной силы и что мог бы быть югославский вариант, а кто-то утверждает, что если бы президентом СССР тогда стал Ельцин, то никакого распада не произошло бы», - заметил Игорь Шорников.

 

При этом последствия распада СССР, этой геополитической катастрофы, ощущаются до сих пор, и ощущаются остро. Об этом свидетельствует ситуация в Белоруссии, Закавказье, на Украине и вокруг Молдовы и Приднестровья.      

 

«С высоты сегодняшнего дня надо постараться осознать, каково будущее всего постсоветского пространства и отдельных его частей. Есть ли шанс на новую интеграцию, например, в рамках евразийского проекта, и у кого?» - заключил Игорь Шорников.

 

Как сказал эксперт молдавского отделения Изборского клуба Владимир Букарский, с того момента, когда отдел пропаганды ЦК КПСС возглавил Александр Яковлев [лето 1985 года – прим. ред.], и на протяжении последующих лет «шла целенаправленная кампания по шельмованию советского строя и истории нашей страны». «Журнал «Огонек», программа «Взгляд» и прочие перестроечные символы были лишь шестеренками огромного механизма, запущенного в целях демонтажа советского народа. Тех же, кто пытался остановить этот процесс, заклеймили как консерваторов, ретроградов и красно-коричневых», - напомнил Букарский.

 

По его словам, можно сегодня сколько угодно требовать суда над Горбачевым, однако правильнее было бы осмыслить другое: как такие люди, как Горбачев, Яковлев или Шеварднадзе, добрались до самых верхов партийной лестницы? И как могло выйти так, что и в России, и в других республиках на ведущих политических и хозяйственных позициях оказались «перевертыши» - антисоветчики?

 

***

 

Воспоминания всех без исключения участников конференции рисуют типичную картину подрыва и распада, одинаковую для всех республик. И в Прибалтике, и в Молдавии, и в других регионах СССР создавались националистические народные фронты. В России, в свою очередь, тоже действовали националисты, призывавшие «сбросить ярмо» в виде союзных республик. По словам профессора Финансового университета при Правительстве РФ Олега Матвейчева, русским националистам следует сказать отдельное «спасибо» за развал Союза.

 

На стороне формировавшихся националистических движений играли и структуры КПСС, и Комитет государственной безопасности. Олег Матвейчев вспоминает, что в его родном Новокузнецке представители спецслужб «благодушно взирали» на активность диссидентов и националистов, потому что «у них [спецслужб] было указание партии». Доктор истории Петр Шорников отмечает, что НФМ фактически был филиалом местного КГБ – многие молдавские «фронтисты» являлись информаторами спецслужб. Совершенно то же самое наблюдалось и в Прибалтике. Помогали националистам – погромщикам и отдельные представители МВД.

 

По словам кандидата экономических наук, правозащитника Александра Гапоненко, в прибалтийских республиках к пропагандистской кампании за выход из состава СССР приложили руку иностранные специалисты. Народный фронт Латвии, например, консультировал небезызвестный Джин Шарп. США потратили тогда по Прибалтике около миллиарда долларов – колоссальную по тем временам сумму. «Сторонники сохранения Союза столкнулись с передовыми приемами англосаксонских социальных технологий», - констатировал Гапоненко.  В Молдове, в свою очередь, не обошлось без влияния румынских спецслужб.

 

***

 

Все участники конференции согласились и с тем, что сама постановка вопроса на референдуме 17 марта 1991 года была нелепой, провокационной и политически ошибочной. «Абсурдно спрашивать человека – хотите ли вы сохранить страну, в которой вы живете», - заметил Александр Гапоненко. В то же время, по его мнению, такая формулировка, скорее всего, стала компромиссом центральной власти с теми региональными политическими элитами, которые уже шли на разрушение Союза. Однако этот компромисс в итоге не удался.

 

По словам приднестровского историка, профессора Николая Бабилунги, применительно к Молдавии референдум 17 марта тем не менее был последней возможностью предотвратить большое кровопролитие. «Если бы Молдавия официально приняла тогда участие в голосовании, и выяснилось бы, что народ желает остаться в составе единой страны, то приднестровского конфликта не случилось бы. Все проблемы удалось бы решить мирно», - считает Бабилунга.

 

Петр Шорников отметил, что референдум в Молдавии де-факто все-таки состоялся, так как в нем в итоге приняли участие 33% населения при необходимых 25%. «И народ пожелал остаться в составе Союза. Ни одна из политических партий Молдовы впоследствии не смогла собрать такую массу голосующих «за» - почти миллион человек. Результаты референдума не были учтены, но берусь утверждать, что как раз в нашей республике они очень серьезно повлияли на общественно-политическую ситуацию. Все дальнейшие голосования имели этот «тыл» - референдум СССР», - заключил историк.

 

***

 

А вот по главному вопросу – можно ли было спасти СССР – мнения участников дискуссии разошлись. «Да, конечно, можно было, и смешно это даже обсуждать», - убежден депутат Верховного Совета Приднестровья Андрей Сафонов [в 1991 году он был членом избирательной комиссии по организации референдума 17 марта в Кишиневе – прим. ред.].

 

По мнению Сафонова, просто нужно было действовать жестко – арестовать Горбачева, Ельцина, некоторых руководителей советских республик, создать компактный орган управления страной, дезавуировать так называемый «хозяйственный расчет» на уровне республик. Одновременно надо было дать большую свободу зарождавшемуся малому бизнесу и «в целом опираться на огромное большинство людей, которые хотели сохранения единства страны». «Крах коммунистической идеологии не должен был означать краха государства», - подчеркнул приднестровский парламентарий.

 

Олег Матвейчев также полагает, что «нужно было действовать силовым путем по образцу Китая [подавившего протесты на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года – прим. ред.], установить диктатуру, которая бы сохранила СССР, а затем обеспечила бы идеологические условия, состоящие в следующем: выдавить пятую колонну, пролить свет на ее западное финансирование, показать, к чему может привести распад СССР, заставить народ одуматься и реабилитировать Сталина». По словам Матвейчева, такая идеологическая работа потребовала бы 5-10 лет.

 

Александр Гапоненко, в свою очередь, считает, что в 1991 году СССР, увы, спасти было уже сложно. «Процесс распада советской нации начался в 1956 году, с приходом к власти Хрущева. После этого медленно, но верно она разлагалась на свои этнические составляющие. И к 1991 году этот процесс стал необратимым. Он и имел своим результатом развал Союза», - сказал латвийский правозащитник.

 

Он добавил, что по итогам референдума 17 марта СССР было трудно сохранить еще и потому, что наиболее активным его разрушителем выступала как раз российская правящая (коммунистическая на тот момент) элита, то есть сам Центр. «Она [российская элита] стремилась конвертировать свою власть в богатство, опираясь на протобуржуазию», - заметил Гапоненко.

 

Но при этом он тоже признал, что была возможность остановить распад государства военным путем – возможность «достаточно простая и легкая». «Когда в августе 1991 года произошел так называемый «путч», а на самом деле попытка восстановления конституционного строя Советского Союза, ни один представитель народных фронтов не выступил против этого, не пошел на баррикады, все разбежались по хуторам, а многие даже сели на самолет и уехали за границу. То есть достаточно было даже не применить, а просто проявить силу. Этого сделано не было. И это тоже показатель того, что правящие элиты СССР, верховные правители не были заинтересованы или не понимали, как можно было сохранить Союз», - подчеркнул правозащитник.

 

***

 

Какими сегодня могут перспективы постсоветского пространства, страны которого и через три десятилетия не залечили травм, связанных с распадом СССР? Директор Института русского зарубежья Сергей Пантелеев убежден, что никакого другого пути, кроме создания нового союзного государства во главе с евразийским лидером - Россией, у «пост-СССР» нет.

 

По мнению кандидата философских наук, доцента кафедры политических наук и международных отношений Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского Анатолия Филатова, основная причина краха Советского Союза – в исчерпании той вариации, по сути, европейской цивилизационной модели, которую представлял собой коммунизм. И с того момента Россия и постсоветское пространство в целом не преодолели цивилизационного кризиса и продолжают находиться в состоянии длительного выбора.

 

«Выйти из кризиса можно будет, когда мы обретем собственное цивилизационное видение складывающейся сейчас в мире ситуации. Именно благодаря этому мы сможем ответить на те вызовы, которые сегодня обращены в сторону и Российской Федерации, и всех постсоветских территорий», - подвел итог Анатолий Филатов.