Дамы и господа, уважаемые коллеги и друзья!

 

Мне сегодня выпала честь открыть первое заседание нашего Дискуссионного клуба, который станет ежемесячным. Эту встречу мы предлагаем посвятить некоторым проблемам развития политической, гражданской культуры в Приднестровье. Немного приподнимая завесу будущего, скажу, что в планах у нас – дискуссионные клубы, посвященные социально-экономической политике ПМР в последние два года, социальному портрету приднестровца, а также роли СМИ в диалоге общества и власти. Да и сегодняшний разговор о политической культуре приднестровского общества только начинается – на одном из отдельных заседаний мы еще будем рассматривать, как способствуют или не способствуют ее развитию социальные сети.

 

Если использовать известную классификацию Габриэля Алмонда и Сиднея Вербы, Приднестровье на протяжении последних почти тридцати лет находится на пути от советской «подданнической» к «участнической» политической культуре. Наше общество движется по этому пути с переменным успехом и, возможно, сейчас оно дальше от «участнической» культуры, чем в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века.

 

Сегодня мы предлагаем обсудить две относительно автономные проблемы. Первая из них – политическая активность граждан. Пока она проявляется главным образом только на выборах. Полноценной системы политических партий в республике так и не сложилось, хотя в 2006-2010 годах казалось, что у нас могут появиться две крупные конкурирующие между собой силы – «Обновление» и Республиканская социал-патриотическая партия, а также еще четыре-пять небольших формирований. Но все это партийное строительство постепенно сошло на нет после выборов  в Верховный Совет 2010 года. Удивительно, но неудачей окончился и проект «Возрождение», который мог бы превратиться в пропрезидентскую партию во времена Евгения Шевчука и, казалось, имел для этого все ресурсы. 

 

Сейчас даже трудно сказать, есть ли в республике политические партии в классическом смысле этого слова – пожалуй, только «Обновление» формально соответствует тем общепринятым признакам, которые должны быть у партии. Остальные объединения такого рода либо самоликвидировались, либо не имеют минимальной членской базы и местных отделений и, что главное, не борются за власть.

 

На фоне того, что партии не стали в Приднестровье полноценными институтами, свое значение и вес теряли и политические общественные организации, созданные в период с  1989 по 1995 годы. В последние пятнадцать лет, в том числе и в результате миграционных процессов, неуклонно размывалась их социальная база, они были подорваны внутренними противоречиями. В 2016 году, когда был образован Общеприднестровский народный форум (ОНФ), показалось, что здесь будет подобие некоего ренессанса. Однако сегодня видно, что эта попытка не дала существенного результата: с конца 2017 года ОНФ, равно как и Совещательное собрание первых депутатов, все менее и менее заметны в местной политике.

 

По сути, Приднестровье сегодня оказалось в ситуации, когда прежние общественные институты, формировавшие и поддерживавшие политическое сознание, уже окончательно уходят со сцены, а новые (ими должны были бы стать партии) так и не родились. Такая ситуация может привести к растущей общественной апатии, в том числе и к тому, что гражданская активность будет падать даже на «последнем рубеже» - в ходе выборов.

 

При этом в республике пока не получают должного развития также институты и инструменты непосредственной демократии. На наш взгляд, сегодня нужно начать именно с них. Один из шагов здесь – создание полноценной интернет-площадки, где граждане могли бы вносить петиции, предлагать идеи законопроектов и даже сами законопроекты, высказывать свое мнение по уже рассматриваемым, например, в парламенте инициативам.

 

Другой шаг – разработка и принятие закона о народной правотворческой инициативе. К этой работе готов подключиться и наш Институт. Отметим, что такие законы действуют и в современных западных демократиях, и в ряде субъектов Российской Федерации. 

 

Сегодня в приднестровском сегменте сети Facebook идут бурные споры о том, нужна ли прямая трансляция заседаний Верховного Совета. Наша позиция – да, нужна, потому что это тоже инструмент прямой демократии, когда избиратель непосредственно может видеть, какую позицию отстаивал депутат его округа по тому или иному законопроекту. Обязанность ведения прямой видео- или же аудиотрансляции должна быть закреплена законодательно.   

 

Второй блок, который хотелось бы обсудить сегодня и который связан с проблемами политической активности, – это возможная реформа избирательной системы в Приднестровье. Разговор об этом идет не впервые: помнится, в июне 2012 года в Верховном Совете были даже парламентские слушания, посвященные как раз реформированию избирательного законодательства. Но дальше этого дело не пошло.

 

Если посмотреть на то, как в последние годы у нас проходят выборы парламента по мажоритарной системе относительного большинства, то по крайней мере формально она работает не так плохо.  В 2010 году за победителей на выборах проголосовало в общей сложности 70,5% избирателей, пришедших на участки, а в 2015 году – 54,5%. Один из недостатков мажоритарной системы – а именно то, что часть голосов уходит в «никуда» - безусловно, ощущается, но и в одном, и в другом случае можно сказать, что Верховный Совет действительно представляет большинство тех, кто отдал на выборах свои голоса.

 

В 2010 году 37 избранных депутатов заручились поддержкой более половины избирателей, и только 6  не набрали абсолютного большинства. При этом четверо из них завоевали более 45% голосов, 1 – 41%, еще 1 – 36%. По итогам выборов 2015 года абсолютное большинство получили 26 депутатов, 7 набрали более 45% голосов, 6 – от 40% до 45% и только 4 – от 37,5% до 40%. Как видим, подавляющее большинство парламентариев избирается с достаточно убедительными результатами.

 

Наши исследования, посвященные социально-экономическому  самочувствию приднестровского населения, показывают: многие жители республики считают важной возможность обратиться с той или иной проблемой именно к своему конкретному депутату Верховного Совета на округе, и немало людей эту возможность реализует.

 

Но при этом существующая мажоритарная система не способствует развитию института политических партий, а без него не пойдет вперед и политическая система республики в целом.  

 

Станет ли, однако, решением одномоментный переход от мажоритарной к смешанной системе, когда, например, половина парламента будет избираться по партийным спискам? Наш ответ на этот вопрос был бы утвердительным, если бы в Приднестровье существовали две-три партии, уже прошедших хотя бы начальную стадию своего развития, ведущих более или менее постоянную деятельность, способных конкурировать друг с другом, имеющих четкую программу и реально работающие региональные отделения как минимум в половине городов и районов республики. Но этого нет.

 

Гармонизация с российским законодательством тоже в наших условиях вряд ли может быть аргументом. РФ в 2016 году вернулась к смешанной системе думских выборов не от мажоритарной (ее в современной России на общегосударственном уровне никогда не было), а от пропорциональной системы, обладая уже сложившимися партийными структурами. 

 

С учетом всего сказанного мы полагаем, что ядро избирательной системы в ПМР должно все же пока остаться мажоритарным – по одномандатным округам нужно формировать не менее 2/3 состава Верховного Совета. При этом можно предложить два варианта избрания оставшейся трети парламентариев. Первый – избирать 14 депутатов по единому республиканскому округу на основе партийных списков с проходным барьером в 5% как для партий, так и для партийных блоков. Второй – избирать по 2 депутата от каждой из семи административно-территориальных единиц. Город или район при этом становится двухмандатным округом; кандидаты выдвигаются партиями; избиратель, делая свой выбор, может применить так называемое панаширование – то есть в данном случае не только отдать предпочтение двум претендентам от одной партии, но и разделить голоса между кандидатами двух партий. Избранными будут считаться те, кто по итогам голосования займет в своем городе или районе первые два места, но при этом получит не менее 5%.

 

Похожая система в Приднестровье уже существовала в середине 90-х годов – когда весь состав Палаты представителей Верховного Совета избирался в 7 пятимандатных округах, по 5 человек от каждой административно-территориальной единицы. 

 

В пользу второго варианта можно привести такие аргументы: у избирателя в двухмандатном округе будет возможность проголосовать не только за партию, но и опять же за конкретного кандидата; депутаты, избранные от города и района, сохранят более сильную связь с избирателями, чем это было бы при пропорциональной системе выборов; формирование партийных мини-списков в каждой административной единице станет стимулировать партии развивать региональные отделения и вообще вести работу на местах, а также даст шанс партиям, которые будут сильны в конкретных регионах.

 

Мы полагаем, что такой подход на первом этапе – либо избрание трети состава Верховного Совета по партийным спискам, либо создание двухмандатных округов – даст толчок эволюционному развитию в республике политических партий, а значит, повысит и уровень гражданской активности и культуры. Благодарю вас за внимание и желаю всем нам сегодня заинтересованной дискуссии.